Летучий корабль - Страница 19

– Тело к нам в отделение. Остальных – в тюрьму. Кружку я беру с собой, это вещественное доказательство. Да, а где девица, такая смазливая… Настасья?

– В уборную пошла, упросила, – ответил кто-то из стрельцов.

– Ее тоже к нам в отделение, с ней будет особый разговор, не забыть бы кольцо забрать… А здесь оставьте двоих как охрану, к обеду пришлем сюда полную бригаду с дьяком для описи и обыска.

Место оказалось значительно опаснее, чем представлялось на первый взгляд… Собираться начали минут через пятнадцать. Пришлось задержаться, потому что эта стерва умудрилась удрать! Как? Это и мне интересно… Уборная стояла в дальнем углу двора, у забора, за ним – тропинка в лес, отправляться в погоню бессмысленно… Ничего, объявим в общелукошкинский розыск, и преступницу найдут быстро. Пора домой, Яга небось и так с ума сходит… Пока то да се, короче, в обратную дорогу отправились где-то часов в девять, коней не торопили. Гордый Митька шумно расписывал стрельцам, как он вчера, по ночи, жизни за милицию не пожалел! Причем количество врагов, качество их вооружения увеличивались каждые десять минут. Все были чудовищно свирепы и силы немереной, особенно зверскими выражениями лиц отличались гражданин Поганов и гражданка Настасья, кстати, последней почти удалось удушить нашего скромного героя девичьей косой… Стрельцы как будто бы верили. Лично у меня не было ни малейшего желания уличать кого-либо во лжи. Вполне хватало грустных размышлений по текущему делу… Что же я теперь скажу Олёне? Ведь украденное кольцо ее матери было почти у меня в руках! Я абсолютно уверен, что хозяин трактира скупал краденое и презентовал колечко своей служанке. Хотя она наверняка была и сожительницей и соучастницей – недаром так ловко управлялась с кроватью… Придется начинать поиски заново. Внезапно я поймал себя на мысли о том, что совершенно не думаю об исчезнувших чертежах. Если рассказ трактирщика хоть в какой-то мере содержал зерно истины, то следует все силы бросить на поиски этого таинственного вора, похвалявшегося ограбить самого царя. Единственная зацепка – его подельники, некий Боров и некий Свин, придется браться за них в первую очередь. И наконец, самый важный вопрос – внезапная смерть хозяина трактира. Получается, будто кто-то, дождавшись, пока все уснут, принес из кухни уцелевшую кружечку, налил воды и всыпал туда цианид. Значит, бедный злодей Селивестр Петрович знал гораздо больше, чем успел рассказать. Он мог выдать того, кто причастен к смерти дворника Сухарева, а следовательно, имеет прямое отношение к краже планов летучего корабля. Одна проблема – всех разбойников, побитых Митькой, я связывал собственноручно, готов поклясться: больше на постоялом дворе никого не было…

Первое, что поразило меня при въезде в город, была непривычная тишина. На улицах не толпился народ, ставни домов закрыты, базар словно вымер, одинокие стрелецкие наряды да случайные прохожие казались выходцами из другой сказки. За ночь моего отсутствия город сменил лицо, и оно мне совершенно не нравилось… Чем ближе мы подъезжали к отделению, тем чаще встречались конные группы царских стрельцов, рыскающих в проулочках. Из-за ставен и заборов робко высовывались испуганные лица лукошкинцев, люди истово крестились при виде нашей кавалькады и поспешно прятались вновь. Вслед нам летел набирающий мощь шепот:

– Слава тебе господи, участковый вернулся…

Ворота в отделение нам распахивали еремеевские стрельцы, почти вся сотня в полной боевой готовности расположилась на дворе. У забора стояли бдительные часовые, у всех парней были зажжены фитили, и выражения лиц говорили о готовности в любую минуту отражать от стен милиции неизвестного врага. Баба Яга расхаживала меж стрельцов, выдавая каждому сухой паек в виде большого куска пирога с капустой и пары головок чищеного лука.

– Иди в терем, Никитушка, там поговорим. А вы, молодцы, бдительность не теряйте, не ровен час, бояре и раньше двенадцати за дело возьмутся…

Даже не пытаясь хоть что-нибудь понять, я послушно направился в горницу, Митька увязался следом. На этот раз Яга не стала его гнать, а, наоборот, потребовала, чтобы мы все сели в кружок, поближе друг к другу.

– Наперед скажи мне главное, Никитушка, чертежи царевы не отыскал ли?

– Нет, – честно признался я, – но есть несколько вполне рабочих версий…

– А с этим ужо погодить придется! – жестко оборвала меня Баба Яга. Судя по всему, положение действительно было крайне серьезное. – Пришла нам всем одна беда, откуда и ждать не ждали… Помнишь, царь-то боярам дозволил свое следствие вести, нашему рука об руку? Ну так вот, бояре-то и дорвались… В сыскном деле, слышь, ни один не волокет, так вот чего они и удумали – Пашку Псурова звать!

Мне это имя ровно ничего не говорило, но Митька отреагировал иначе, вытаращив глаза и хватаясь за голову:

– Бабулечка, как же можно такое, ить он – дурак!

Ну-у… если уж наш Дмитрий называет кого-то дураком, то это очень серьезно… Яга кивком подтвердила мои опасения и настроилась подоходчивее объяснить:

– Пашка-то сам кто – пьянь, голь кабацкая! Да только верный он холоп бояр Бодровых, а они себя в большой силе числят… Но ежели Бог кому силу да положение дает, так в чем другом завсегда ущемляет. Вот и у Бодрова-старшего своего ума отродясь не было, то жениным, то соседским побирался… И вишь, как-то стукнуло ему в башку, будто пьяница придурковатый – на самом деле святой! Юродивый! И советы его слушать надо, аки слово Господнее… Так вот теперь всем расследованием боярским Пашка Псуров и руководит!